Разговоры в метро

[renetroyes]

Разговоры в метро. День седьмой.

Сказка о царевне-лягушке, черных пегасах и зелье для фигуры.
Часть третья.

- Ну, давай-давай, рассказывай! – Томик стояла почти вплотную к Дашуне, зажатая между ней и каким-то мужиком, то и дело, кидающим на нее извиняющиеся взгляды. Тамара успокаивающе улыбнулась, хоть держаться ей с ее маленьким ростом за поручень, для удобства пассажиров расположенный почти под самой крышей вагона, было на редкость неудобно. Привычной вертикальной трубы-столба в этом сверхудобном поезде не оказалось, а на места у дверей, не говоря уже о диванчиках, нашлись свои претенденты. – Не томи! Сколько можно ждать!
- Томить Томика, - усмехнулась Дарья. – Звучит!
- Я тебе щас Маяковского на маяке припомню, - шутливо прорычала девушка. – Давай рассказывай про лягушку!
- Про царевну!
- Про царевну-лягушку, так лучше? Только не молчи! Сколько можно ждать?! Уже вся извелась!
- Вижу. А рассказывать мне именно ты не даешь.
- Что?!
- Ну, ты же постоянно говоришь!
- Вот замолчу – и всю дорогу буду молчать! Ты же умрешь со скуки!
- У меня книжка есть!
- Ты же сама говорила, что она неинтересная.
- Да нет, она неплохая. Просто автор педантично следует правилу, что у каждого героя должна быть своя драма. Чем герой важнее, тем его внутренняя рана серьезнее. Сначала это впечатляло, а сейчас уже утомляет.
- Хм… и раздражает, наверное… Даш! Ну, вот ты опять! Не заговаривай мне зубы! Ты мне обещала продолжение сказки! Нам полтора часа ехать!
- И опять толпа народу, да-да, знаю, - Дашуня нахмурила лоб, искренне считая, что так лучше думается.
Томик посмотрела на это дело и прыснула со смеху.
- Что? – удивилась ее подруга, недоумевая о причинах такого веселья.
- Ничего-ничего, - замотала головой Тамара, - просто если у твоего охотника на монстров будет такое же выражение лица, то понятно, как он заработал грозную репутацию! Да любой побоится подходить к такому – то ли злится, то ли идиот!
- Ну, знаешь ли! – возмутилась Даша. – Я тут тебя развлекаю, а ты!.. Постой-ка! Придумала. По крайней мере, фишку для героя, а это уже немало. У моего охотника действительно грозная репутация, но… - при виде еще больше развеселившейся Томы, тон превратился в ощутимо угрожающий, - не по той причине, которую ты назвала. А потому что он, оказавшись в безопасности - например, дома или просто в обычном здании, становится рассеянным и задумчивым. В результате вечно натыкается на что ни попадя, что послужило причиной гибели уже не одной вазы.
- Я тебя в свою лабораторию не пущу!
- Да я и сам не пойду в твою лабораторию! Гадость всякую нюхать. Еще опрокинешь на меня что-нибудь!
- Я?!
- Ты-ты! И вообще не мешай мне рассказывать. Так вот, поскольку репутация неуклюжего растяпы – это профессиональное самоубийство для охотника за монстрами, он придумал… вернее, первый раз, когда его на этом деле застукали, ляпнул, что в голову пришло, а именно на вопрос, что он сделал с вазой, он лишь пожал плечами и брякнул: «Она на меня как-то не так посмотрела». Бред, конечно, полный, но связываться с агрессивным параноиком никто не захотел. С тех пор подобных случаев было немало, так что твой напарник уже приловчился сочинять подобную чушь и грозно хмурить брови. Он парень, так что это у него эффектно получается. Особенно если учесть оружие, которым наш охотник с ног до головы увешан.
- Круто! – подольстилась Томик.
- А то ж! – довольно подтвердила Дашуня и милостиво добавила: - А теперь перейдем к нашей истории…
- Девушки, вы что, не видите, что ребенок не может держаться?! – прервал их визгливый и при этом грубый женский голос.
Подружки обернулись. Позади них стояла одетая в красную куртку и блекло-коричневые штаны бабенка и пихала между девушками ребенка – щупленькую безликую светловолосую девочку. Томик посмотрела на отвратительный, потерявший всякое достоинство берет женщины и отодвинулась, что невольно разделило их с Дашей. По лицу подруги Тамара поняла, что сейчас та начнет возмущаться уже вслух. Подобного отчаянно не хотелось. Хотя бы потому, что именно этого так явно жаждала бабенка в берете. Но видно, не сочтя их за достойных противников, она заголосила еще громче:
- Эй, мужики, уступили место ребенку!
Сидевшие рядом «джентльмены» оказались под стать «леди», но один все же встал. Правда, его место было четвертым от края, где стояли подруги и втиснувшаяся между ними баба. Это нисколько ее не смутило. Она пихнула девочку к сидению, а сама двинулась на ее место, окончательно разделив девушек плечами.
Видя, как все ярче разгораются возмущением глаза подруги, Томик поспешила вмешаться. Она демонстративно повернулась корпусом и отступила назад, насколько позволяла толпа.
- Пожалуйста, проходите, - произнесла девушка, наивно полагая, что мать захочет стоять рядом со своим ребенком.
Та только фыркнула:
- Не могу, знаешь ли, - провизжала она, еще крепче вцепившись в поручень у сидения, дотянуться до которого Тамаре не удавалось. – Ростом не вышла.
Тома оглядела женщину: даже с учетом берета, она была на полголовы выше нее – и не выдержала уже сама.
- Зато я выше.
На счастье, тут поезд остановился, и пассажир с соседнего диванчика встал. Баба, презрев дискуссию ради места, ломанулась туда, растолкав других желающих, что и заслонили ее от дочери. Впрочем, похоже, она этого даже не заметила.
- Ребенок вырастет – и станет таким же чмом, - не особо понижая голос, прокомментировала Дарья. Мотнула головой и придвинулась ближе к Томику, на всякий случай даже взяла ее под руку. Не очень удобно, учитывая разницу в росте и толкучку вокруг, зато надежно. – Забудем о ней.
- Давай лучше ее в нашей сказке превратим в… кого такую можно превратить?
- В помощницу ведьмы?
- Много чести!
- Тогда… о, тогда в гарпию. С клыками и когтями, но маленькую, чтобы раз об стенку – и нету.
- Ну, ты жестокая!
- А тебе хочется быть с ней доброй и милосердной?
- А как же гуманизм, пацифизм и прочие «измы»?
- Я охотник на монстров. Какие «измы», девочка?
Подруги злорадно захихикали.
- Ладно, - Томик подтянула ручку сумки, - что там с твоей идеей? И грозной репутацией?
- Я ее еще думаю. Но давай попробуем так… Кстати, это логично, что наши герои действуют наобум. И даже что-то у них может не получиться. Ведь в жизни-то часто нужно попробовать несколько вариантов, чтобы найти правильный. Так что я пока рассказываю тот, что еще думаю, а потом… посмотрим, в общем. Значит так. Репутация у моего охотника на монстров грозная. Лицо у него узнаваемое. Поэтому когда ты пару раз достаточно громко позвала его по прозвищу…
- Какому прозвищу?
- Не знаю, еще не придумала.
- Пусть будет Свиристель.
- Почему? – опешила Дарья.
- Мне нравится, как звучит, - задумчиво ответила Томик.
- Ладно, - пожала плечами ее собеседница. – Свиристель так Свиристель. «–ель» почти эльфийское на конце. И… пусть у меня будет такая шапочка хохолком. Знаешь, как в Германии в средние века. Или типа того. С розовато-бежево-персиковым пером. Вот так. Ха-ха. Круто? То-то же. Вот значит, ты так несколько раз меня назвала. Я порычал что-то для убедительности. Неудивительно, что мы привлекли внимание. Когда же ты пошла за кофе…
- Кофе?
- Конечно же. Это же очень модные кареты. В них можно сделать себе кофейку. Специальная машинка на магической тяге. И мелет, и варит, и сливки сама добавляет. Так же на столике можно печеньку взять. И, пожалуй, орешки. Кажется, про орешки я уже говорила… в общем, орешки для детишек. Но все мы дети в душе. Ты этак неторопливо начала кофе варить. Тут к тебе первый любопытный и шагнул. Орк какой-нибудь. Вон, видишь, маленький, тощий, с костями, выпирающими сквозь джинсы, пацан стоит. Небось, лет двадцать шесть уже, а все подросток подростком. И рожа от переизбытка сладкого в прыщах.
Указанный парень и правда выглядел не особо привлекательно. Фигура так и не сложилась, а то, что было, вызывало странное чувство отторжения, будто именно он был виноват в слишком глубоко и близко посаженных глазах, впалых щеках и раздражающе буром цвете волос. Впрочем, если бы он мыл их чаще и подстригал по моде… Помогла бы и осанка, и хорошая одежда. Но «пацану» до этого не было дела, а природа сама не справлялась. Поэтому и неудивительно, что добрая рассказчица окрестила его орком. Орк и был.
- Да, они у нас такие будут – тощие, кривые, неухоженные, только зелены добавим и часть одежды снимем.
- Фффууу… - скривилась Тамара. – Подожди, а как же он билет в такое модное место купил?
- А кто сказал, что они нищие? Просто вот такие у них порядки. Не в одежде приличия, а…
- В ее отсутствии! – посмеялась Тома.
Дашуня поддержала. Потом на полном серьезе добавила:
- Может, они по украшениям или оружию ценят о манерах. Или еще как. В общем, забей. Главное, что этот орк оказался любопытным и достаточно некультурным, чтобы задать тебе вопрос, правда ли мы с тобой из КСЗП. Ты же помнишь, как это расшифровывается.
- Конечно! – подтвердила девушка. – Команда спасения заколдованных принцесс.
- Именно! Орк тебе тоже расшифровал. Очень гордый собой. Ты для вида поломалась, а потом согласилась достаточно громко, чтобы тебя слышала и ведьма. Вон видишь там тетка сидит с пакетами. Такие всегда в поездах заводят разговор, им только тему дай. Да и без темы… И когда она услышала то, что давно подозревала - а такие уж всегда читают газету. Причем не только достаточно толковый еженедельник «Кто на свете всех умнее», но и куда более легкомысленное издание «И пророчица в шару не видала», а так же совсем уж желтую газетенку «Сорока на хвосте принесла». Там наверняка про нас много чего писали. Глупостей, конечно, но зато действительно большое количество. Она тут же начала расспрашивать, а правда ли, а что да как, а вот скажите, и так далее. Сама знаешь, что в таких ситуациях могут спросить. Я стал злиться. Очень демонстративно. Ты так же демонстративно принялась меня уговаривать успокоиться. Когда я вроде заткнулся, наша ведьма не утерпела. Она же дамочка у нас честолюбивая. Ее давно напрягало то, что она не может никому рассказать, как она лихо с королевской дочкой расправилась. Самой это знать хорошо, но ведь не похвастаешься никому! И никто не оценит задумку и силы, в нее вложенные. А тут такая возможность над профессиональными охотниками за заколдованными принцессами поглумиться. Это ж праздник просто какой-то! «И что же, - говорит она тебе шепотом, типа тоже моего гнева ой как боится, - вы любую принцессу можете расколдовать?». Ты так подыгрываешь ей, мол, да, любую. «И ведьму любую победить?». «Ни одна еще от нас не ушла», - гордо отвечаешь ты. А я тем временем незаметно лягушку рассматриваю. Вернее, клетку, которую эта грымза вновь платком укрыла. Лягушка, конечно, мало что может сделать, но, если приглядеться достаточно внимательно, видно, как она привлечь внимание пытается. А сказать ничего не может. Даже квакнуть. Ведьма быстро ее заткнула, когда та попыталась вякать.
- У, стерва!
- А то ж! Такие всегда так поступают. Но кое-что я все же заметил, пока ты там нас расхваливала со всех сторон. Ведьма знай себе мысленно покатывайся. Особенно думая, как лягушка мучается. Тут бы и схватить ее - ведьму, а не лягушку, хотя и ее тоже, но не можем же мы на любопытных старушек вот так просто накидываться. Пришлось выкручиваться. Ты несла такую чушь, что ведьма еще больше осмелела и в какой-то момент спросила, как мы узнаем заколдованных принцесс. Тут я, типа, не выдержал и почти рявкнул, что, мол, хватит лясы точить, если дамочке так интересно – покажи, только перестань тарахтеть. Ты тут же подхватила: «Да, да, давайте я лучше покажу». Ведьма аж опешила, но возразила: «Как же такое покажешь? Заколдованной-то принцессы у нас нету». «А вот на вашей лягушке и покажу, - «сориентировалась» ты. – Если она обычная квакушка, то вреда ей не будет никакого, а если принцесса, то расколдуется». Ведьма тут же оскорбилась, как можно было так на нее подумать, что она злодейка какая-то, чтобы у нее с собой заколдованная принцесса была. Ты замахала руками и уверила, что и не думала о таком, но опыт нагляднее будет, если показывать, а не рассказывать. Начала сыпать алхимическими терминами, в которых никто ничего, может быть, даже ты, не понимает.
- Эй! Я все понимаю! – возмутилась Томик. – Но могла и приврать для красоты и путанности слога, - подумав, согласилась она.
- Вот. Ведьма слушала, слушала. Как и вся карета. Ты что, такое шоу никто не захотел бы пропустить. Попробуй этим ждущим глазам отказать. Или слезами зальют, или придушат, чтобы удовольствие не портила. Но в любом случае минуте на пятой твоей вдохновенной чуши ведьма поняла, что это все для нее неопасно. Так как то, что ты говорила, относилось только к алхимии, про магию ты, умница моя, ни слова не сказала. А то, что магией создано, разрушить только колдовством возможно. Это всем известно. Вот ведьма-то веселилась в душе, пока ломалась да деланно переживала за «любимую квакушечку».
- Нет, ну какая же стерва!
- Ага. Но подожди, сейчас мы ей рога-то пообломаем!
- Правда? А как?
- Слушай. Значит, разрешение «на воздействие» мы от нее получили. Вся карета в предвкушении. Ты так театрально открываешь свой чемоданчик с реактивами. Достаешь из него какую-нибудь бутылочку, а потом останавливаешься, будто задумываясь. Вдруг лицо просияло, разве что не засветилось от счастья, и ты говоришь: «А ведь есть способ проще!». И хвать из чемоданчика зеркало. Такое небольшое – с книгу или около того, нет, скорее, - девушка уперлась взглядом в матерчатую помесь папки и дипломата, что держал под мышкой молодой мужчина, упершийся взглядом в электронную читалку, - как лист А4, да-да, именно такое. Прямоугольное, - педантично уточнила Дашуня. – Прижала к груди это зеркало, пока его отражающую сторону никому не показывая, и затараторила. «Это зеркало», - говоришь – «волшебное. Нам его одна чародейка по спецзаказу сделала. Суть у него простая – оно то самое, настоящее, показывает. Самую взаправдашнюю правду». Объяснять дальше не стала, чтобы ведьма не успела среагировать. Побыстрей зеркало развернула и поднесла, но не к лягушке, а к женщине. Та машинально в него глянула. А в нем не старуха, какую она в обычном отражении видит, а юная красавица, какую она с молодости помнит. Только еще лучше. Еще ярче, еще привлекательнее. Глаза горят, губы полные и цвета будто вишни, румянец на коже без единого изъяна, и уж точно ни одной морщинки. И черты такие… и ее будто, и лучше вроде как, совершеннее, именно такие, какие ей всегда хотелось. Перед такой женщиной никто бы не устоял. И будто в подтверждение этого восхищенный вздох вырвался у пассажиров, давно уже вскочивших со своих мест и сгрудившихся рядом. Только старуха перед зеркалом мало напоминала прекрасную женщину в отражении. И почти искренне ты выдохнула: «Какая же красавица! Подумать только - вы могли бы и вправду быть такой, если бы не какой-то один единственный поступок. Подумать только – всего один!.. Но ведь еще не поздно! Отмените его – и зеркало вернет вам истинный облик!». Вот так и сказала, восторженно так, искренне. Я же еле успел лягушку из клетки вытащить. Чтобы царевна не повредила себе чего. Ведь ведьма на самом деле прекрасно знала, что ее проклятье – дело совсем нехорошее, а такое всегда сказывается на ауре. Маг не может такого не понимать. Поэтому у нее не возникло сомнений, какой поступок отменять.
- И что, она действительно расколдовалась?
- Кто? Принцесса? Как миленькая! Пришлось ее еще в плащ свой заворачивать да на сидения укладывать. Мало того, что обнаженная, так еще и ослабевшая, почти без сил, ноги не держат. Да и шок опять же.
- Нет, я про ведьму.
- А ведьма… А что ведьма? Как только лягушка превратилась в девушку, я ее – царевну в смысле – подхватил, чтобы не упала, и тут же по затылку колдунье рукояткой меча приложил. С магами без подготовки или своего волшебника в запасе воевать сложно. Ну, а потом уже плащ на принцессу накинул и на сидение уложил. Тебе еще и успокаивать, зельями соответствующими отпаивать ее пришлось, пока я ведьму вязал да антимагические наручники одевал. Так-то.
- Получается, ведьма в красавицу не вернулась?
- Да как ей вернуться? Во-первых, она такой красавицей никогда и не была. Это зеркало такую ей показало. В смысле, это зеркало у нас только на определение заколдованности работает. Вот если бы мы его к лягушке поднести, то увидели бы девушку, какая она и есть на самом деле. Но тогда бы нам пришлось с ведьмой сражаться. А делать это в летящей по воздуху карете в толпе пассажиров было не с руки. А так – колдунья за нас всю работу сделала.
- Получается, мы ее обманули – и зеркало не могло ее расколдовать?
- Да. Таких чудес даже в сказке не бывает. Зеркало нам помогло, показав то, что нужно. Это у него свойство такое – или реагировать на мысли хозяйки, или его специально для поднятия девичьей самооценки такой вот функцией снабдили, этакий магический фотошоп, – я еще не решил.
- Как-то это нечестно получается. Мы же все-таки добрые герои.
- Думаешь, честнее было бы вызвать ее на бой и убить?
- Честнее было не обманывать.
- Я и не спорю. Только мы спасали девушку. Неизвестно, во что бы для нее вылилось наше поражение в честном бою или даже победа. Может, мы не смогли бы ее без ведьмы расколдовать. Так и осталась бы на всю жизнь земноводным. Обидно бы вышло, да? Да и король вряд ли бы нас за это поблагодарил, не говоря уже о полновесных злотых. А так получилось – красота спасла мир.
- Даже если она была ложная?
- Кто сказал? Сюжеты книг и фильмов – тоже выдумка, но ведь никто не говорит, что они ложь. Наоборот, зачастую они много хорошего дают людям. Иногда даже делают их лучше. Так-то!
- Эээ… - задумалась над тезисом Томик. – Вообще да. К тому же ты любого заговоришь. А что с принцессой, ведьмой и вообще со всеми остальными потом стало?
- Принцессу мы отвезли счастливому отцу, забрали положенную награду и отправились дальше отдыхать. Ведьму судили и вынесли ей приговор согласно законам этого королевства. Сама реши, каким! Я не буду, болтаясь в вагоне метро, продумывать тебе юридическую систему выдуманного государства! А пассажиры добрались до мест назначения и еще долго потом пересказывали удивительную историю, которой стали свидетелями. Кто-то даже газетчикам рассказал. Сама же девушка постепенно пришла в себя, хоть еще долго считалась странной.
- И не удивительно, - вздохнула Тамара. – Как думаешь, если бы поднесли такое зеркало к той тетке, с которой все и началось, ну той, в метро в пятницу, мы увидели бы царевну или лягушку?
Дашуня вспомнила женщину с безразличными глазами и ядовито-зелеными тенями.
- Кто знает? – произнесла девушка. – Кто знает…